Прикосновение смерти

Эстив Бартош- негодяй из Ришмюло, редкостно бездушная скотина
Алиса Флетчер - дочь бандита из Мордента, взявшая профессию отца

Осень 738 года

Вступление
Эстив Бартош коротал свою жизнь вместе с Джеймсом и его дочерью Алисой Флетчерами, грабя, порой убивая, и каждый вечер неизменно напиваясь, чтобы прогнать жуткие сны. Прошло около года с того времени, как Эстив бежал из Фалковнии, и события того страшного лета начали постепенно стираться у него из памяти. Мертвые псы – кошмарное наследие оставшееся с ним с тех пор, помогали ему в трудный час, появляясь из туманов, заполнявших эту землю и разрывая на куски врагов Эстива. Эстив держал своих псов в тайне, понимая какой эффект они произведут на суеверных крестьян, и даже на бывалого Джеймса.
К несчастью, служители закона в этой милой стране были достаточно хорошо организованы, и в один прекрасный день престарелый душегуб Джеймс Флетчер повис на крепкой веревке прямо на главной деревенской площади, к огромному удовольствию обывателей. Эстив Бартош наблюдал за последними минутами его жизни, стоя в подворотне в копании с дочерью Флетчера, Алисой. Алиса, довольно своенравная особа, прославившаяся как одна из лучших помощниц своего отца, молча смотрела на ход казни, ничем не выдавая своих чувств.
Решив, что следующими претендентами на повешение будут они, Эстив с Алисой украли лодку и спустили ее на воду. Все что осталось у Алисы на память о своем отце, это древняя сабля, которую по его словам он купил в Мордентшире, а по ее мнению, просто украл у каких либо иностранцев. Алиса всегда верила, что эта сабля обладает волшебной силой, но не знала какой.
В это время лодка скользила по реке, выдавая свое присутствие только плеском весел. От реки поднимался белесый туман. Вспоминались страшные истории о Великих Болотах на западном берегу реки и о жутких лесах Вербрека на восточном берегу.
Было уже далеко за полночь, когда уставший грести Эстив предложил пристать к берегу, и посмотреть где они оказались. Где-то впереди мелькал огонь, похожий на свет фонаря, поэтому он решил, что где-то поблизости есть люди. Людей Эстив любил, особенно когда они были одиноки, отягощены имуществом и блуждали в тумане. Собака Алисы всем своим видом поддерживала идею Эстива пристать к берегу, так как на лодке ей не очень нравилось.
Лодка стукнулась об какую-то корягу. Бартош отбросил весла в сторону и спрыгнул на землю. Алиса последовала за ним, подзывая свою псину. На берегу, недалеко от дороги, стояла цыганская кибитка, видимо, завязшая в грязи. Рядом с кибиткой стояли вистани – женщина и мужчина, увлеченно спорившие о чем-то на повышенных тонах. Когда Эстив вышел из тумана, расплываясь в улыбке, вгоняющей в дрожь более закаленных людей, чем они, а за ним показалась Алиса, поигрывающая со страшным боевым ножом, цыгане прекратили свои споры и уставились на гостей. Как ни странно, цыгане не бросились со всех ног в туман, взывая о помощи, а остались на месте. Красивая женщина, назвавшаяся Дульсинеей, поприветствовала эту странную парочку и попросила помочь ей. Их вардо крепко застрял, и ее брат, которого она представила как Антонио, не мог вытащить его один. Взамен она обещала отблагодарить их и подвезти до ближайшего населенного пункта. Алиса с Эстивом переглянулись, и, отстранив Антонио, вытащили кибитку на дорогу. С чувством выполненного долга оба запрыгнули в повозку вслед за Дульсинеей, а молчаливый Антонио пошел к лошадям. Через насколько минут они тронулись с места. Вистани направлялись в Валачан – лесистую страну к югу от Мордента.
Эстив расположился на самом удобном месте и блаженно растянулся, положив ноги на стол. Алиса села на противоположную кушетку и начала рыться в сумке, доставая еду, ее собака вилась у нее под ногами. Дульсинея примостилась на табурете у окна. Робко улыбнувшись, цыганка предложила погадать своим благодетелям, так как не могла предложить им ничего более ценного, чем предсказание судьбы. Эстив резко оборвал ее, предложив катиться к черту вместе со своими жалкими картами, так как он не намерен выслушивать всякую чушь. Дульсинея покорно замолчала и, поудобнее устроившись на табурете, задремала. Когда пейзаж за окном превратился в сплошной молочно-белый туман, Алиса тоже свернулась на своей кушетке. Эстив решил воспользоваться этим моментом и подробно ознакомиться с содержимым ее походной сумки. Однако когда он уже протягивал руку, чтобы открыть ее, собака подняла голову и зарычала, разбудив Алису. Стремительно отдернув руку от мешка и нелепо улыбнувшись, Эстив сделал вид, что он всего лишь хотел потрепать собаку по голове. Алиса покачала головой и заснула опять.

Хар’Акир
Через некоторое время повозка остановилась. Послышался встревоженный голос Антонио. Дульсинея мгновенно проснулась и побежала к своему брату. Эстив, удивленный остановкой, вышел за ней. Вокруг клубился туман. Около повозки стояли Антонио с Дульсинеей и о чем-то спорили на повышенных тонах. В голосе цыгана слышались истеричные нотки. Грубо выкрикнув своей сестре что-то на их непонятном языке, он отбросил в сторону что-то, что только подобрал с земли. Нагнувшись, Эстив зачерпнул землю рукой и остолбенел. В его ладони был горячий песок. Догнав Дульсинею, он потребовал у нее объяснения. Вистана была явно чем-то напугана, но постоянно твердила, что все в порядке и что они скоро будут в Валачане, а пока надо пойти и выспаться. Пригрозив ей суровой расправой, Эстив забрался в кибитку и лег спать.
Алиса с Эстивом проснулись от того, что начало припекать. В повозке было очень жарко и душно, и они открыли окно. Туман исчез, и их взору предстала восхитительная картина – на многие мили вокруг простиралась бескрайняя пустыня. Цыганка сидела у открытой двери в очень мрачном настроении. Когда авантюристы задали ей резонный вопрос, в чем же, собственно, дело, она только причитала и говорила, что не знает, где они и как сюда попали. Оставалось надеяться, что дорога, по которой они ехали, вела в какой-нибудь населенный пункт.
Около полудня, когда путники уже готовились принять смерть от теплового удара, повозка остановилась. Полуголый Эстив, сидевший перед открытой дверью, перешагнул через собаку Алисы, без сил валяющуюся на пороге, решив разобраться с цыганом. Когда он уже разминал кулаки, готовясь его калечить, он увидел, что Антонио стоит на песке и внимательно смотрит себе под ноги. Заметив Эстива, он подозвал его и показал на то, что разглядывал. Это была сморщенная человеческая рука, торчавшая из песка. Сообразив, что если здесь лежит труп, значит, тут недалеко есть и живые люди, которые, может быть, за найденного покойника смогут обеспечить им еду и воду, Эстив выкопал высохшее тело и бросил на крышу фургона. После этого они поехали дальше.
Судьба была благосклонна к путешественникам, потому что вскоре они обнаружили людей и жилье в пустыне. Это был небольшой поселок, построенный рядом с оазисом. Когда повозка остановилась посреди поселка, начала собираться толпа людей, видимо, нечасто встречавших гостей. Люди были одеты в нелепые белые одежды с огромными тюрбанами, накрученными на голове. Когда Эстив, Алиса и цыгане вышли из кибитки, от толпы отделился человек, одетый на порядок богаче своих соотечественников и подошел к ним. Человек, к превеликому их удивлению, говоривший на мордентише (хоть и с жутким акцентом), представился Хассаном. Хассан объяснил им, что они попали в оазис Мухар, единственный во всей пустыне Хар’Акира. Пустыня отрезана от всего остального мира «огненными стенами Ра», из-за которых бесполезно даже пытаться выбраться из Хар’Акира. Порой сюда попадают такие же люди как и они и от них Хассан научился цивилизованному языку. Хассан предложил путешественникам быть их гидом за скромную плату в пять золотых в день. Эстив, карман которого оттягивал приличных размеров кошелек с деньгами, согласился. Он попросил Хассана проводить их к какому-нибудь источнику и заодно рассказал ему о трупе, найденном в пустыне. Хассан поблагодарил его и приказал своим людям забрать тело, пока он отведет гостей к воде.
Около источника народу было намного больше. Пока Алиса и Эстив умывались и пили воду, Хассан подвел к ним какую-то женщину, которую представил как жрицу бога Осириса Ису Рехкотеп. Жрица была одета в роскошную одежду открывающую солидную часть ее тела, и она высокомерно сказала им что то. Хассан перевел, что жрица хочет увидеть их в храме, чтобы обсудить вопрос обращения в местную веру. Авантюристы вежливо согласились, и Ису удалилась по каким-то своим жреческим делам.
Напившись вдоволь и отпоив полумертвую собаку, Алиса решила расспросить Хассана о других путниках, попадавших в Мухар. Гид рассказал ей, что сейчас в оазисе проживают три иноземца, двое дарконийцев и один, его личный раб, из Мордента. Обрадовавшись, она попросила его показать им этих людей.
Человек из Мордента по имени Джонатан, оказался рыбаком, угодившим в пустыню через туман. Он умолял путешественников забрать его отсюда, но когда они узнали, что он разговаривает на местном языке крайне плохо, то отказались. Оставшиеся двое вообще не знали мордентиша, а поэтому не представляли для Эстива с Алисой вообще никакого интереса. Поблагодарив Хассана за экскурсию, они уже сбирались отправиться к цыганам, когда заметили странное двугорбое животное, на котором ехал человек. Удовлетворив их любопытство, Хассан поведал им, что это - «верблюд», лучший вид транспорта в пустыне. Решив, что верблюд им не помешает, Эстив начал торговаться с Хассаном. Торги кончились тем, что Хассан обязался предоставить им верблюда в обмен на повозку, лошадь и двух цыган. Посчитав, что это разумно, Эстив пообещал привести вистани на следующий день, чтобы они подтвердили его права на их свободу и жизнь – иначе Хассан брать их отказывался. После чего путники удалились в свой лагерь.

Проишествия
Ночь была довольно холодной, и двое цыган сидели у костра, переговариваясь на своем языке. Когда Алиса с Эстивом подсели к ним, Дульсинея сказал, что наутро они собираются уезжать отсюда, но Эстива им придется оставить здесь, потому что он очень не понравился Антонио. Рассвирепевший Эстив поднялся, чтобы убить Антонио на месте, но, увидев, как тот в ужасе пятится спиной, глядя куда-то ему за спину, не раздумывая прыгнул через костер к стене кибитки. Краем глаза Эстив заметил какое-то шевеление в песке, он попытался забраться на крышу, но руки соскальзывали. Алиса мгновенно развернулась, и то, что она увидела, повергло ее в ужас. На отдалении высокая фигура, замотанная в полусгнившие лоскутья одежды (бинты?), стояла на дюне и делала какие-то движения руками. Побежав, она уже не видела, как из-под земли, разметав костер, взвился тощий силуэт.
Из песка вынырнули трое высохших людей, и Дульсинея с визгом заскочила в повозку и закрыла за собой дверь. Эстив, уже встречавший в своей жизни живых мертвецов – своих псов, понял, с кем имеет дело, и поэтому не стал задерживаться. Перемахнув через ближайшего зомби, он побежал вслед за Алисой, оставляя цыган наедине с этими ужасными созданиями. Однако тварь успела сграбастать его за ногу, и он рухнул лицом в песок. Опытный боец, Эстив тяжелым ботинком оттолкнул от себя противника, очевидно, повредив ему при этом что-то жизненно важное. Укатившийся в темноту мертвец не стал препятствовать его отступлению. Где-то за спиной раздался вопль Антонио.
Алиса с Эстивом остановились на краю поселка, переводя дух у одной из лачуг. Понимая, что возвращаться им не пока стоит, они решили провести ночь на крыше этого дома, вдали от мертвецов и мрачного человека в лохмотьях.
Проснувшаяся первой Алиса не стала будить своего спутника, оставив его под палящим солнцем. Соскочив с крыши, она отправилась прямиком на место стоянки. Когда она подошла, то увидела, что все лошади и собака исчезли. Она постучала в дверь повозки и ей открыла заплаканная Дульсинея. Она не спала всю ночь, постоянно думая о Антонио и о том, где он сейчас. Немного утешив вистани, Алиса предложила подтащить повозку поближе к поселению. Пока они возились с этим, успел проснуться Эстив. Бодро прошествовав к женщинам, только что перетащившим тяжелую повозку, он поинтересовался планами на сегодняшний день. Дульсинея ответила ему, что этой ночью она собирается проверить свой дар, и погадать на картах, а до этого момента авантюристы могут делать что угодно. Пожав плечами, Эстив пошел обратно в оазис. Алиса последовала за ним. Их приглашала жрица, и они решили не пренебрегать ее гостеприимством.
Когда они уже подходили к храму, их окликнул какой-то мальчик. Путники не обратили бы на него внимания, если бы он не окликнул их на мордентише. Они остановились и с интересом выслушали его. Мальчика звали Абу. Он был рабом Хассана, а на мордентише его научил разговаривать Джонатан. Абу хотел покинуть Хар’Акир и поселиться в тех чудесных краях, о которых ему рассказывал его учитель. Он попросил авантюристов забрать его с собой. Понимая, что переводчик необходим, Эстив согласился выкупить его. Зайдя по дороге к Хассану, он купил Абу за двадцать монет, объяснив, что всегда хотел иметь слугу. Хассан, не знавший, что мальчик владеет иноземными языками, только пожал плечами.
В храм их впустили беспрепятственно. Жрица встретила Алису с Эстивом, показала храм (Эстив пришел в шок от количества золота и драгоценностей) и предложила им принять местную религию. Алиса сказала, что подумает, но выразила желание узнать о богах, в которых ей предстояло уверовать, побольше.
После длительной лекции о богах и их обязанностях (Абу устал переводить), она показала им статуи всех богов. Осирис – ее основной бог, Сет – бог хитрости, Ра – главный бог, повелевающий солнцем, Анкхтепот – он был фараоном (что-то вроде местного короля), и тоже считался равным богам. Ису рассказала что именно Анкхтепот послужил причиной того, что Ра разгневался на их землю и окружил ее пылающими стенами. Эстив, неравнодушный к религиозной символике и являвшийся в некоторой степени коллекционером, согласился принять святой символ этой религии – каменного скарабея. Пропустив мимо ушей, замечание о том, что тем, кто не проявляет уважения к богам, скарабей прогрызает грудь и выедает сердце, он с довольной улыбкой нацепил амулет на шею, рядом с символами Халы и Эзры. Алиса решила повременить с обращением в новую веру. Попрощавшись с Ису, они удалились.
Между тем, вечерело. Когда Алиса, Эстив и Абу вернулись в повозку, Дульсинея уже раскладывала свои карты. Для начала она предложила погадать на Алису. Разложив карты, Дульсинея нагадала той исполнение некого пророчества, на которое отведено два дня, какого-то слугу-предателя (Абу похолодел) и возможность поживиться. Эстиву карты рассказали скорее об его дурном прошлом и туманном будущем. Дульсинея предложила с утра отправляться в путь из этих мест – она чувствовала, что тут скоро пробудится древнее зло. Все согласились, но сначала Эстив попросил ее погадать на Абу. Абу наотрез отказался, чтобы на него гадали, но Дульсинея сделала это против его воли. Карты показали, что он – не тот, за кого себя выдает. Когда все обратили взоры на испуганного мальчика, дверь повозки с треском вылетела. На пороге стояли их старые знакомцы – песчаные зомби.
Все произошло в считанные мгновения. Завидев опасность, Эстив запрыгнул на стол и выбил окно ударом ноги. Алиса выхватила из ножен саблю, на которой вспыхнули непонятные руны. Дульсинея дико заверещала, чувствуя, как покойники хватают ее.
Иссохшие, но сильные руки высунулись из разбитого окна и потянулись к Эстиву. Схватив зомби за протянутые конечности, Эстив подкованным сапогом принялся методично отбивать врагу голову. Где-то после второго удара он сумел разглядеть свою жертву и вздрогнул – в разбитом месиве лица зомби он узнал Антонио.
В это время Алиса лихо размахивала своей острой саблей, отхватывая от нападавшего на нее мертвеца лоскуты бесчувственной плоти. Зомби цеплял ее своими когтями, разрывая одежду и оставляя кровоточащие раны. Двое оставшихся гостей вытаскивали упирающуюся цыганку из повозки. Абу подхватывал наиболее тяжелые вещи и швырял их во врагов.
Наконец, после очередного удара голова мертвого вистани укатилась куда-то в песок. Эстив отпустил его и, изящно развернувшись на столе, захватил ногами шею противника Алисы. Хрустнули кости, и второй зомби мешком съехал на пол.
Когда Алиса и Эстив выбежали из кибитки, следов Дульсинеи и песчаных зомби уже нигде не было. Они с ужасом поняли что их путь спасения отрезан.
Ночью, когда Алиса бродила по пустыни, недалеко от повозки перед ней появилась тень отца. Они долго говорили с ней в сумерках, обдуваемые пустынным ветром, под звездным небом. Отец не смог помочь Алисе найти мертвецов, но дал ей мрачные предостережения и советы.
В это время Эстив, окончательно расстроенный пропажей вистани, с помощью которой надеялся покинуть пустыню, также решил прибегнуть к помощи своих не совсем живых друзей. Свистнув, он назвал своих псов по именам, и через несколько мгновений они оказались рядом с ним. Абу, не привыкший к созерцанию подобных неестественных созданий, отчаянно заверещал и бросился в вардо. Псы, как оказалось, были совершенно не приспособлены к поискам песчаных зомби, но зато они отлично могли справиться с основной своей функцией – поглощением бренных останков врагов своего хозяина. Хозяин, оторопело наблюдая, как его четвероногие друзья разрывают в клочья то, что осталось от иссохших мертвецов, почему-то почувствовал себя несколько нехорошо. В его глазах помутилось, и он обнаружил себя рядом со своими псами. К счастью, Эстиву никогда не удавалось запомнить, что происходит в такие моменты дальше – его сознание милостиво покинуло его.
Алиса, встревоженная истошным воплем Абу, уже почти добежала до кибитки, когда увидел двух кошмарных тварей, несущихся прямо на нее. Решительно изменив траекторию бега, она со всех ног помчалась в сторону спасительных домиков Мухара. Испуганная и шокированная жуткими событиями этой ночи Алиса решила, что настало время приобщится к местной религии. Она не останавливаясь добежала до храма, и постучала в его ворота. Ису, жрица Осириса, как это ни странно, вышла навстречу своей поздней гостье. Ее даже нисколько не удивила просьба Алисы приобщить ее к единственно правильной религии песков Хар'Акира. Ису повесила на шею девушки уже знакомый ей амулет-скарабей и отпустила с миром, предварительно исцелив многочисленные раны, оставленные песчаными зомби.
Утром, отдохнувшая Алиса, переночевавшая рядом с источником, решила отправиться и проверить, что осталось от ее спутников. Она осторожно приблизилась к вардо и постучала в окно. К ее величайшему удивлению, ей ответил смертельно перепуганный Абу. Немного успокоившись, Алиса решилась войти внутрь повозки, где ее глазам предстало омерзительное зрелище – Эстив, без чувств лежащий посреди каких-то изжеванных кусков костей и плоти – видно было, что он сам принимал участие в зловещей трапезе наравне со своими псами. Поборов рвотные позывы, она растолкала своего пустоглазого спутника и предложила ему объясниться. Но он не стал ничего отвечать, мотивировав это тем, что был без сознания все это время. Абу, то и дело с ужасом поглядывающий на своего хозяина, вызывал у Алисы недоверие к словам Эстива, но она поняла, что разъяснять ей ничего не будут. Через несколько минут, Эстив, приведший себя в порядок, наконец, заметил, что Алиса, сильно израненная вчера вечером, выглядит на удивление здоровой. Она рассказала ему о визите к Ису, и ему показалось, что это неплохая мысль – навестить храм. У Алисы не было возражений, поэтому туда они и направились.

Храм Мухара
Стражники у ворот храма отсутствовали. Очевидно, утренняя жара освобождала их от обязательного несения службы, и они дожидались сумерек в тени своих убогих жилищ. Эстив решительно постучал в дверь, собираясь потребовать у жрицы немедленного исцеления, но ему никто не ответил. Очень удивленный таким вопиющим пренебрежением жрицы к своим непосредственным обязанностям, Эстив решил проверить, что твориться внутри храма через отверстие в крыше, которое он приметил день назад. Алиса, уставшая от причуд своего ненормального спутника, отказалась следовать за ним.
Поднявшись по изящной лестнице на крышу храма, он заглянул во внутренний дворик. Первым, что он увидел, была Ису, зашедшая куда-то внутрь храмовых помещений с каким-то свертком в руках. Обрадовавшись, что жрица оказалась на месте, он спустился к воротам и постучал в ворота еще раз. Алиса и Абу, заметив его появление, присоединились к нему.
Но по-прежнему, никто не отвечал. Разозлившись, Эстив самостоятельно распахнул ворота и прошел внутрь. Покачав головой, Алиса осталась на пороге, наблюдая за тем, как он уверенной походкой следует к дверям, за которыми скрылась жрица.
Зайдя внутрь, он осмотрелся. Убранство жилища Ису поражало. Такой огромной коллекции золотых предметов он не встречал никогда. Подавив в себе воровские порывы, он крайне осторожно прошел в следующую комнату, что-то подсказывало ему, что жрица не будет рада, застав его здесь.
В конце-концов, в одной из комнат он обнаружил лесенку, ведущую куда-то вниз. Из подвальных помещений храма раздавалось какое-то заунывное пение, наводящее на мысль о том, что Ису, единственная обитательница храма, находится именно там.
Стараясь издавать как можно меньше шума, он прокрался по лестнице, и выглянул из-за угла. То, что он увидел, несколько шокировало его, поэтому, когда он инстинктивно подался назад, его нога зацепилась за что-то, не преминувшее с грохотом обрушиться. А увидел он жрицу Осириса, облаченную в какие-то зловещие черные одежды и сжимающую странный посох с набалдашником в виде кобры. Ису стояла около пьедестала, на котором покоилось тело, наполовину завернутое в бинты. Это тело уже встречалось на жизненном пути Эстива, и принадлежало оно цыганке по имени Дульсинея.
Когда Эстив пулей вылетел из покоев Ису, Алиса не очень удивилась, она ожидала чего-то в этом духе. Но когда вслед за ним в дверном проеме показалась сама жрица, облаченное в какое-то нелепое подобие траурного одеяния и с жутким посохом в руках, удивлению Алисы не было предела. Первым, что пришло ей в голову, было своевременное решение рухнуть на колени и смиренно просить пощады. Эстив, мнение которого кардинально отличалось от мнения Алисы, почему-то не спешил предаваться религиозным чувствам, а просто бежал без оглядки. Он даже не обернулся, когда грозная жрица пробормотала что-то невнятное и начертила своим жезлом в воздухе какую-то фигуру.
После этого в воздухе около голов Абу, Алисы и Эстива материализовались полупрозрачные змеи, не замедлившие продемонстрировать свои недружелюбные намерения – Абу уже корчился на земле, сраженный смертельным ядом, Эстив как-то выдержал первый укус змеи, а Алиса спаслась от змеиной агрессии, вовремя отдернув голову.
Поняв, что судьба спасла его от смерти в Фалковнии только для того, что похоронить его в песках проклятого Хар'Акира, Эстив решил дорого продать свою жизнь. С утробным ревом он бросился на Ису, схватил ее за волосы и впечатал лицом прямо в шероховатую поверхность каменных стен храма. После чего упал на землю, придавив своим массивным телом хрупкую служительницу Осириса. Алиса, которая сообразила, что ей все-таки придется участвовать в этом сражении, подскочила к упавшей жрице и ударом сабли высвободила змееподобный посох из побелевших пальцев Ису. Змеи, все еще висевшие в воздухе над героями, испарились, но к несчастью, Абу это уже не могло спасти.
Отчаянным усилием, выбравшись из-под полумертвого Эстива, с каждой минутой терявшего шансы на дальнейшую жизнь, Ису вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону. Упав на колени, она взмолилась каким-то своим богам, но боги не откликнулись, и поэтому уже через несколько мгновений, она лежала на земле, сраженная метким ударом волшебной сабли Алисы Флетчер. Жрица хрипела – она была еще живой, но тяжело раненой.
Алису вдруг одолел непонятный приступ жалости к поверженной противнице, и она кое-как остановила ее кровь и перенесла в храм. Справившись с этим, она обратила внимание на Эстива, который уже агонизировал. Вспомнив все свои познания в медицине, она замотала его поврежденную и распухшую шею куском одежды жрицы, на некоторое время задержав его в мире живых. Впрочем, по его состоянию было видно, что без квалифицированной помощи он умрет очень и очень скоро.
Связав Ису и спрятав тело Абу где-то в глубинах храма, а заодно проведя ревизию храмового имущества, в ходе которой была прикарманена странная глиняная табличка с непонятными письменами, Алиса подхватила Эстива и потащила его в единственное место, где, по ее мнению, ему могли оказать помощь – в дом предприимчивого переводчика Хассана. Когда их наконец впустили и Хассан принял их, Алиса щедро предложила ему практически все состояние Эстива за немедленную помощь. Акири почесал голову, вызвал своего личного врача и поинтересовался, не умеет ли он творить чудеса. Как оказалось, в запасах врача было некое чудотворное лекарство, и Хассан, видя, что эти двое торговаться не будут, заломил за него ужасающую цену. Правда, Алисе удалось выторговать у него в качестве дополнения к лечению перевод непонятной таблички, найденной в храме. Пока врач занимался Эстивом, Хассан расшифровывал непонятные значки алфавита Акири.
На табличке были выцарапаны слова древнего пророчества, гласившее, что во время Ночи Тхот откроется гробница фараона Анкхтепота и если кто-нибудь сможет ударить Великим Анкхом в Священный Гонг, легендарный правитель может пробудиться от своего вечного сна. Ночь Тхот, пояснил Хассан, должна наступить через день, это ночь, когда планеты выстраиваются в определенном порядке, очень редкое явление. Вспомнив слова мертвой цыганки о том, что ей предстоит выполнить какое-то загадочное пророчество, Алиса понимающе покачала головой и забрала у переводчика свою табличку. Она вспомнила предсказание цыганки и поняла что это ее судьба.
Эстив, как это ни странно, уже был на ногах, лекарь Хасана действительно творил чудеса. Поддерживая за руку, Алиса вывела его из дома Хассана, поблагодарив за помощь. Для начала они решили пойти к источнику, чтобы обсудить стратегические планы. Оба склонялись к мысли, что следует отправиться в гробницу, но Алиса предлагала сделать это немедленно, а Эстив хотел дождаться ночи, еще раз посетить храм, прикончить Ису и забрать кучу золотых побрякушек. После продолжительных споров они решили последовать плану Эстива. Остаток дня авантюристы решили спрятавшись в небольшой пристройке позади храма, служащей складом. Алиса, решившая немного отдохнуть, легла на пол комнаты и очень быстро заснула. Эстив остался сторожить.
Проснулась Алиса он нечеловеческого вопля. Разлепив глаза, она вскочила на ноги и попыталась определить источник душераздирающих звуков. Ее удивлению не было предела, когда она увидела Эстива, хлопающего себя руками по груди и отчаянно матерящегося на самых повышенных тонах. В его непечатных выражениях поочередно фигурировали все боги Хар’Акира, их жрицы и амулеты. Внезапно ругань прекратилась, и Эстив съехал по стене. Из-под его пальцев, прижатых к груди, текла кровь. Только что проснувшаяся Алиса непонимающе хлопала глазами, глядя на то, как он со сдавленным стоном покрепче сжал кривой нож, откуда-то взявшийся в его руке, и воткнул его в огромную рану, откуда-то появившуюся напротив его сердца.
Внезапно она вспомнила нелепую историю, которую рассказывала Ису, вручая ему амулет-скарабей. Судя по всему, он попытался украсть что-то из оружия, в обилии имевшегося в этой комнате и скарабей ожил и впился ему в грудь. Поняв причину его странного поведения, Алиса достала свой нож и подскочила к уже потерявшему сознание компаньону. К сожалению, ее попытки вырезать скарабея, глубоко засевшего в грудной клетке Эстива, оказались бесполезны – он лежал в луже крови, закатив глаза и не дыша. Несколько шокированная его жуткой кончиной, Алиса выронила нож, с ужасом покосилась на свой амулет и поспешно покинула склад. Она больше не хотела задерживаться в этой стране ни минуты и уже через несколько минут брела по дороге проложенной в жаркой пустыне, навстречу исполнению забытого пророчества.

Долина Покоя Фараонов
День, проведенный в пустыне, окончательно вымотал Алису. Но, тем не менее, Страдающая от палящего солнца и обезвоживания, голодная и усталая, она все-таки добралась до гробницы. Гробница была встроена в высокие клифы тянущиеся на сколько хватало глаз. Монументальное строение, украшенное статуями Ра и Анкхтепота, не внушало ей доверия, но у нее не было выбора. Она вошла внутрь, обратив внимание на надпись, выбитую над входом. К счастью, Алиса не умела читать на этом древнем языке, и не смогла по достоинству оценить все ужасы, грозящие осквернителю усыпальнице Анкхтепота.
Древность казалось, оживала в коридорах старой гробницы. Величественные статуи, утварь, положенная тут, чтобы сопровождать своих хозяев в загробный мир, зловещие фрески и иероглифы окружали ее со всех сторон. Поблуждав по пыльному пристанищу мертвого фараона, Алиса не без труда сумела найти обломок бесценного анкха, который, упоминался в табличке. И тут ее ждало жуткое столкновение.
Алиса еле успела скрыться за алтарем и затушить фонарь, когда мимо нее, шаркая, кто-то прошел. Во мгле она видела высокий силуэт, обернутый длинными лоскутами, и носом чувствовала запах тлена идущий от существа. Она пошла в противоположную сторону, но заблудилась и снова вышла в тот коридор, где столкнулась с древним. Из-за одной из двери ей послышался голос, читающий какое то древнее заклинание. Оно эхом разлеталось по гробнице и даже не понимая его Алиса чувствовала какую-то скрытую угрозу собирающуюся в полумраке склепа. Сегодня была ночь Тхот и существо наверняка проводило какой-то ритуал, связанный с этой ночью. И о последствиях этого ритуала можно было только догадываться. Монстр наверняка был в сговоре с Ису – раз его песчаные зомби принесли ей тело Дульсинеи, а Ису предала своих богов и перешла на сторону зла. Была лишь одна возможность остановить его – исполнить древнее пророчество и разбудить Анкхтепота. Древний мертвец, фараон этой проклятой земли наверняка расправится с жутким чародеем лучше, чем она.
Алиса прокралась в другое помещение, но внезапно что-то схватило ее, когда она собиралась проскользнуть в дверь.
Взглянув на это что-то, Алиса похолодела – ее держала иссохшая рука, высунувшаяся из саркофага. Обладатель конечности не замедлили появиться. Высокая фигура мертвеца, замотанного в бинты угрожающе нависла над Алисой. В панике, вырвавшись из лап чудовища, она рванулась за дверь, но тварь одним ударом вышибла из нее дух. Упав на пол в паре метров от монстра, она сделала попытку закрыть дверь. Алисе удалось закрыть ее, но она понимала, что мертвецу не составит труда прорваться в комнату. Привалившись к двери, она соображала, что делать дальше. Впереди был темный коридор, но она уже не могла бежать. День, проведенный в пустыне и сокрушительный удар чудовища, повредивший что-то жизненно важное, делали невозможным такие подвиги.
Каменная дверь трещала под ударами монстрва. Молясь всем известным богам, Алиса поползла по пыльному полу коридора, стараясь не думать о том, что будет, когда мертвец, медленно шаркающий позади, настигнет ее.
Через несколько метров она уткнулась в тупик. С отчаянием, посмотрев на приближающуюся фигуру, она пошарила рукой по полу, в надежде найти что-нибудь, что можно применить как оружие. Рука уткнулась в металлический предмет. Алиса подняла предмет и ее удивлению не было предела, когда она поняла, что нашла вторую половину золотого анкха. Она соединила две половинки, и вспыхнул свет, разогнавший тьму гробницы. Этот свет встревожил древнего, и, развернувшись, тварь, скрылась в своем склепе. Прижимая к груди святой символ, Алиса поблагодарила Осириса. После некоторой передышки она поднялась на ноги и побрела обратно по коридору, держась за стену и выставив перед собой сверкающий анкх.
Когда она добралась до усыпальницы Анкхтепота, силы уже почти окончательно изменили ей. Она обвела глазами просторно помещение, отметив, что почти все его пространство занимает странная баржа. На носу баржи располагалось то, зачем она пришла – гонг. С трудом вскарабкавшись на борт судна, она, размахнувшись, ударила в гонг. На мгновение все затихло. Слышно было, как пыль летит в сумерках гробницы, и как скарабеи скребутся в ее стенах.
Вслед за этим раздался оглушающий звон. От удара анкх разлетелся в ее руках на мельчайшие кусочки, а сама она откатилась в угол, где благополучно потеряла сознание. Последним, что она запомнила, перед тем как погрузиться в темноту, это была величественная сверкающая золотом и огнем возмездия фигура, поднявшаяся из баржи и прошествовавшая мимо нее вглубь склепа, туда, где мертвый чародей творил свое страшное колдовство.
Когда она очнулась, вокруг все ходило ходуном. Огромные глыбы падали с потолка - гробница рушилась. Алиса кое-как скатилась с баржи и медленно побрела к выходу из этого склепа, спотыкаясь и падая, стараясь не обращать внимания на цветные круги перед глазами и приступы тошноты. Откуда-то из недр гробнице раздавались звуки титанической битвы. Каким-то чудом она умудрилась не попасть под один из камней, что в обилии сыпались с потолка, и благополучно доползти до выхода, оставляя на камнях кровавый след. Каково было ее изумление, когда она поняла, что путь к спасению отрезан грудой камней.
Алиса бессильно легла на пол и задумалась о незаманчивой перспективе быть погребенной заживо. Она уже умирала, когда призрак отца появился перед ее угасающим взором и вытянул ее из мира мертвых. Он убедил ее бороться до конца. Тень повела ее к другому выходу, а Алиса ползла следом харкая кровью. В ее голове мутилось, и возможно призрак был лишь ее предсмертным видением.
Удача или какой-то злой рок хранили Алису – она вновь не попала ни под один из падающих камней, и силы не покидали ее. Грохот внизу нарастал, достигая своего апогея. Восставший Анкхтепот и черный чародей сошлись в смертельной битве. Алиса доползла до лестницы ведущей наверх, и призрак скрылся среди пыли. Алиса добралась почти до самого конца лестницы, плита, отделяющая подземелья от поверхности, уже рухнула и наверху мерцал свет. Алиса последним усилием выбросила свою саблю и вещи наружу, и уже готовилась выбраться сама, когда огромный кусок породы, сорвавшийся с потолка, оборвал ее жизнь. Перед ее мутнеющим взором промелькнула плита с потолка, захлопнувшаяся, как крышка гроба, а песок, устремившийся сверху, навсегда похоронил ее среди древних правителей Хар’Акира.