Гнев Адама

Гуннлода - дварфийка, боевик Каргата
Зук - гном, боевик Каргата

Зима 749 года

Вступление
Стояла зима 749 года. После памятных событий в Ламордии прошел ровно один год. Агенты, Зук и Гуннлода, провели это время не без пользы: невежественная дварфийка наконец-таки научилась читать на родном языке, а хилый гном укреплял здоровье в изматывающих тренировках. Нехватку левой конечности он компенсировал страшным оружием – острым стальным крюком, прилаженным к культе.
Этой осенью произошло событие, взбудоражившее весь Каргат. Некий эльф ворвался в здание этой почтенной организации и похитил доктора Ван Рихтена, оставив после себе гору трупов и полуразрушенное здание, в котором он содержался до этого момента. Всех, кто выжил после нападения эльфа, казнила леди Тавелия, разгневанная происшедшим.
Но вернемся к нашим героям. Им было поручено новое задание – отправится в Морденшир, в котором они уже неплохо ориентировались, встретить там типа по имени Айзек и передать ему мешок с деньгами. Айзек должен был передать агентам «пленника», которого держал в номере портовой гостиницы. Агенты отсалютовали и скрылись из кабинета начальницы – выполнять задание.
Покупать места на корабле в этот раз отправилась дварфийка, пока гном, не горящий желанием делиться с ней деньгами, полученными от Тавелии, убежал искать провизию.
К вечеру он вернулся на корабль, в каюту, которую уже сняла Гуннлода, где подвергся тщательному обыску. Дварфийка, пользуясь правом сильного, перетряхнула все вещи гнома, отобрав все найденные деньги. Чтобы ему было не так обидно, она оставила ему 20 золотых соларов, которые сочла непригодными для применения в Морденшире.
Дни на корабле тянулись тоскливо. Гном собирал и разбирал свой арбалет с закрытыми глазами, что привело к полному захламлению каюты его деталями, а дварфийка мастерила игральные кости из куска жести. Изредка они играли в кости на деньги, но все остались при своих.
К концу третьего дня агенты вышли на гостеприимный берег Морденшира. Вспомнив, где находится нужная им гостиница, они побрели к ней. Без труда найдя гостиницу, они обосновались за одним из столиков, где заказали себе рому и попросили хозяина позвать постояльца по имени Айзек.
Айзек спустился к ним где-то через полчаса. Приняв деньги, хмурый небритый тип проводил агентов в свою комнату, где передал им «пленника», а точнее «пленницу» - молодую девушку, связанную по рукам и ногам. Пожелав им всего наилучшего, Айзек скрылся. Получив у Гуннлоды деньги, Зук отправился заказывать место на судне.
В порту он быстро нашел торговый корабль, на рассвете отплывающий в Даркон. Немного поторговавшись с капитаном, он купил два места в трюме, договорившись, что они будут везти подозрительный груз, которым вовсе не стоит интересоваться.
В гостинице его ждал еще ворох заданий: снять соседнюю комнату, так как эта уже была «засвечена» Айзеком (гном не совсем понял, что хотела сказать дварфийка этим образным словечком) и купить где-нибудь подходящий ковер, чтобы спрятать туда пленницу.
Оплачивая комнату, гном поинтересовался, где тут находится ближайший магазин ковров. Получив детальное объяснение, он двинулся туда, поеживаясь от холодного ветра и кутаясь в свою теплую шубу. К сожалению, магазин оказался закрыт. Расстроенный гном отправился обратно, чуть было не столкнувшись нос к носу со старым знакомым – ассистентом Ван Рихтена Дитером. Массивный пистоль на поясе ассистента убедил Зука, что здороваться с Дитером вовсе не обязательно, и он приложил максимум усилий, чтобы остаться не узнанным. Как только Дитер скрылся из виду, гном со всех ног припустил к гостинице, хватаясь за готовое выпрыгнуть из груди сердце.
В гостинице он попросил хозяина уступить ему какой-нибудь старый ковер. После непродолжительного торга хозяин согласился на 8 монет и помог донести увесистый сверток до номера.
Агенты благополучно пережили еще одну ночь в Морденшире, и с утра пораньше, завернув девушку в ковер, потащили ее в порт. В порту они устроились в трюме. Капитан, как и обещал, не стал интересоваться их багажом, так что они не без комфорта устроились между ящиками и даже вытащили пленницу из ковра. Иногда они даже кормили ее, держа около горла острый гномий крюк во избежание неприятных случайностей.

На Острове Агонии
Во второй половине второго дня пути и произошла катострофа. Сначала агенты услышали тихий скрежет снаружи. Они не придали этому никакого значения. А зря. Через несколько минут вода достигала дварфийке щиколоток, а гному колен. Побросав все свои вещи, агенты побежали к люку. Ошалевшая от ужаса пленница тихо кусала кляп, покоясь на твердом плече дварфийки. Когда они уже почти добежали до спасительного люка, одна из стен рядом с ними треснула и поток воды перегородил им путь. Агенты вскарабкались на ящики и продолжили свое бегство от бушующих морских вод, быстро затопляющих трюм. Гуннлода без труда добралась до лестницы наверх и поползла по ней, не выпуская из рук пленницу. Гном же неудачно свалился в воду, накрывшую его с головой и начал медленно тонуть. Каким то чудом ему удалось зацепиться крюком за перекладину лестницы и он, дрожащий и напуганный, выскочил на поверхность. Звеня своей левой конечностью он стал карабкаться вслед за дварфийкой. Какой-то матрос закрыл люк, и Гуннлоде пришлось открывать его своей как нельзя лучше приспособленной для этого головой. Оказавшись на палубе, агенты стали свидетелями (и участниками) кораблекрушения. Не растерявшаяся дварфийка опытным глазом сразу приметила двух матросов, забирающихся в шлюпку недалеко от нее. Быстро добежав до них, она скинула свой груз в лодку и угрожающе посмотрела на ее владельцев. Напуганный моряк, движимый инстинктом самосохранения, огрел непрошеную гостью веслом по голове, за что был безжалостно вышвырнут за борт, где подозрительно быстро исчез под водой. Второй моряк, напуганный судьбой своего товарища, не стал сопротивляться и принялся отвязывать шлюпку. В это время Зук, все еще находившийся на корабле, со всех ног мчался к шлюпке. Когда он подбегал к борту судна, шлюпка уже отплывала. Он попытался прыгнуть, но недопрыгнул несколько метров и свалился в холодную морскую воду. Дварфийка, увидев судьбу своего товарища, лишь ухмыльнулась и велела матросу грести подальше от этого места. Гном, краем глаза увидевший под водой страшную морскую тварь, утаскивающую очередную жертву, был настолько напуган этим зрелищем, что мгновенно взобрался на борт тонущего корабля, откуда грозил предательнице всеми карами и умолял вернуться, в случае чего обещал «все простить». Но Гуннлода не вернулась, за что была немедленно наказана. Кошмарная тварь перевернула лодку, схватив дико визжащего и упирающегося моряка. Безжалостная дварфийка оказалась в воде. Быстрым движением она перерезала путы на своей жертве и отбросила от себя, предоставив ее судьбе. Гном тем временем метался по палубе тонущего корабля в поисках выхода. Огромная волна сбила его с ног и повлекла за собой. Вцепившись крюком в палубу, он сумел немного затормозить, а потом и остановиться. Но… Корабль уже принимал вертикальную позицию. Вбив свой крюк еще глубже в древесину палубы, он прижался к ней и зажмурился. И поступил правильно – когда корабль перевернуло, кусок палубы с гномом отломился и он получил некое подобие плота. Плот относило волнами все дальше от корабля… И тут он увидел Гуннлоду, медленно идущую ко дну. Гном быстро сообразил, что без нее ему вряд ли удастся выжить, на время забыл все обиды и протянул ей руку помощи. Очень вовремя – в этот момент ее схватил за ноги подводный монстр. Вцепившись в руку Зука, дварфийка отчаянно начала бить морское чудовище ножом. Видимо, это расстроило тварь, и она отпустила свою жертву. Хлопая глазами и тяжело дыша, она вывалилась на гномий плот. Где-то вдалеке агенты увидели шлюпку с чем-то белым, быстро скрывающуюся в серой дали. Очевидно, пленница была жива…
Зук, вцепившись в плот, молился всем известным богам, пока Гуннлода приводила себя в порядок. Через некоторое время плот сел на мель. Где-то в двадцати метрах от него виднелся заснеженный берег. В воде плавали огромные куски льда. Дварфийка храбро прыгнула в воду, и пошла к берегу. Гном же вцепился крюком в проплывающую мимо льдину и поплыл за ней.
Выбравшись на берег, агенты поняли, что это место вряд ли находится на континенте. Скорее всего, это был один из многочисленных необитаемых островов возле Ламордии…
Невдалеке они обнаружили разбитую лодку, от которой вела цепочка следов вглубь острова. Скорее всего, пленницу следовало искать именно здесь.
Положив гнома на плечи, дварфийка пошла вперед, куда глядели глаза. Зук, плохо переносивший холод снова начал чихать и кашлять.
Через некоторое время агенты наткнулись на убитое животное. Из-под его ребер торчал арбалетный болт, что свидетельствовало о близком присутствии охотника. Охотник не замедлил появиться. Он свободно изъяснялся на Мордентише, и поведал гному о том, где они находятся. Это и правда был остров, необитаемый остров. «Остров Агонии» сказал Ганс (а именно так звали охотника). Ганс жил на этом острове уже полгода, после того как потерпел кораблекрушение около его берегов. Подобрав зверя, он повел агентов к своей пещерке…
Но что-то пошло не так. Ганс вывел Зука и Гуннлоду к каким-то скалам, вокруг которых почему-то не бушевала вьюга. Он сам впервые видел это место. Приглядевшись, они заметили пещерку в скалах. Пока Гуннлода с Гансом ходили к морю, собирать деревянные обломки для разведения костра, Зук присматривался к пещере. Около пещеры он заметил клетку с какими-то существами. Когда дварфийка (уже вооруженная какой-то кривой палкой с длинным ржавым гвоздем на конце) и охотник вернулись к своему товарищу, он показал им на клетку.
Это оказались дети. Странные дети, очень похожие друг на друга и не умеющие разговаривать. Немного испуганные они решили не связываться с этими странными детьми и вошли в пещеру.
Пещера была обустроена вполне уютно. У стены горел костерок, на котором варилась похлебка, по стенам висели связки сушеных грибов… Дварфика сразу же набросилась на котел с едой, от которой гном, подозревавший в ней человечину, отказался.
Ганс постоянно испуганно озирался, не выпуская из рук арбалет. Видимо, у него было какое-то нехорошее предчувствие, которым он не замедлил поделиться. Как только агенты уже собирались выходить из пещеры, у входа появилось нечто. Нечто выглядело как огромная и омерзительно уродливая старуха. От такого зрелища и без того ослабшего Зука скрутило и пополам. Более привычная к ужасам дварфийка бросила в ведьму половником, разозлив ее. С диким воплем он бросилась на Гуннлоду, вцепившись в нее когтями. Испуганный охотник, пользуясь всеобщим замешательством, шмыгнул к выходу и скрылся. Гуннлода храбро отбивалась, но после нескольких мощных ударов карги ее бесчувственное тело рухнуло в углу пещеры.
Ведьма подняла беспомощного гнома и отнесла его на разделочный стол, где принялась истязать свою жертву… Несколько часов продолжалась эта пытка, пока сознание гнома на затухло…

Старый Разум в Новых Телах
После ряда продолжительных и страшных видений, агенты очнулись. Их голоса и тела были чужими. Когда они сняли повязки с глаз, они смогли рассмотреть себя. Их новые тела были сшиты из различных непропорциональных кусков. Рядом с ними стоял человек в белом халате, представившийся им как Виктор Морденхейм. Виктор рассказал им, что он провел сложный эксперимент, пересадив их мозги в новые тела, пока старые регенерируют. Его уродливый ассистент, Игорь, подвел агентов к двум огромным колбам, где в зеленоватой жидкости были помещены два скелета, маленький и сравнительно большой.
«Когда скелеты нарастят плоть, - объяснил им Виктор, - я переселю вас обратно в ваши тела.» Оставив их отдыхать в комнате, он удалился обедать, строго-настрого запретив подходить к балкону. После этого последовала маленькая ссора с напарницей, во время которой Зук получил сокрушающий удар в челюсть. Без труда вправив ее обратно, он свернулся на операционном столе и обиженно засопел, тщательно имитируя сон.
Привлеченный шумом, Виктор Морденхейм поднялся к новоиспеченным големам. Мгновенно очнувшийся гном, обиженно поглядывая на свою коллегу, начал расспрашивать доктора об их новых телах и о том, нельзя ли остаться в них навсегда. Доктор хотел ему ответить, но остановился, привлеченный каким-то грохотом внизу, в холле. Он предложил агентам спуститься, посмотреть в чем там дело.

Гнев Адама
Внизу, у входа в дом, они увидели огромную фигуру. Снег заметал прихожую комнату. Перескочив выбитую дверь, фигура бросилась на Морденхейма. Страшным ударом огромного кулака, незваный гость вбил доктора в стену. В это время Зук отломал огромную секцию перил, получив две дубинки, а Гуннлода отвесила визитеру мощную оплеуху. Он перелетел через всю комнату и упал около второй лестницы. Дрожащей рукой Морденхейм, едва не потерявший сознание, выстрелил в него из своего пистоля, который всегда носил с собой, но промахнулся. Гость, человек огромного роста, очень похожий сейчас на Гуннлоду и Зука, сшитых из кусков тел, вскочил на ноги и бросился вверх по лестнице. Виктор, перезаряжавший свое жалкое оружие, прохрипел что-то вроде «Не дайте ему похитить ее!..» и, шатаясь, сделал слабую попытку последовать за монстром. Големы бросились вдогонку.
Гуннлода, первая забежавшая на второй этаж, с кулаками кинулась на чудовище. Тот отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, отшвырнув ее к стене, которую она чуть не проломила своим массивным и неуклюжим телом. Зук, подгоняемый Морденхеймом, побежал за удаляющимся гостем. Сзади прихрамывал сам доктор, не выпускающий из рук свой пистоль. Гуннлода, поднявшаяся из кучи обломков, последовала за ними. В такой последовательности они миновали несколько комнат, крышу и добежали до башенки, где скрылся монстр. Первым туда ринулся Зук. Немного отставшие Морденхейм с Гуннлодой успели увидеть только его тело, винтом вылетающее из башни и проезжающее по снегу от страшного удара монстра. Зук тут же поднялся и бросился обратно.
В башне агенты и доктор увидели чудовище, держащие на плече женское тело, опутанное проводами, в оконном проеме. Не задумываясь ни секунды монстр прыгнул вниз, и Гуннлода, не задумываясь ни секунды последовала за ним. Свесившись из окна, Виктор еще раз выстрелил в голема, но, конечно же, промахнулся. Зук подошел к окну и встал рядом с доктором. Они увидели монстра, убегающего вдаль со своей ношей на плечах и тело Гуннлоды на льду. Она лежала в очень неестественной позе и из-под нее медленно растекалась лужа крови, а лед вокруг был покрыт трещинами. Морденхейм опустился на какой-то чудом уцелевший стул, судорожно вздохнул и велел Зуку перенести тело своей коллеги в лабораторию.
Голем прошел через весь дом, спустился во двор и пошел к тому месту, где валялась бывшая дварфийка. По дороге он нашел в снегу окровавленное и изломанное тело Игоря, уродливого ассистента доктора. Подобрав его, он отнес к Морденхейму и его, который благодарно кивнул и начал собирать инструменты для операции. Добравшись до тела своей коллеги, Зук взвалил его на плечи и поволок в лабораторию. Сбросив его рядом с Игорем, он вопросительно посмотрел на Виктора. Тот, наконец, обратив внимание на его состояние, брезгливо поморщился и предложил прогуляться, прежде чем он приступит к латанию его ран. Зук послушно кивнул и удалился из лаборатории. В холле он перерыл все вещи, но не обнаружил никаких ценностей. Тогда он вышел во двор и заглянул в одну из построек. Это оказались апартаменты Игоря. Порывшись в его вещах, агент Каргата обнаружил увесистый мешок с монетами. Справедливо рассудив, что Игорю деньги теперь понадобятся очень нескоро, он присвоил их к себе. Выйдя во двор, он закопал их в сугробе у стены и отправился обратно, подумав, что уже пора.
В операционной Морденхейм приказал слегка изувеченному ударом монстра Зуку лечь на стол, что тот и проделал, с опаской косясь на лежащий на соседнем столе труп Игоря. Через несколько минут его сознание отключилось.
Когда агенты пришли в себя, они отметили следующие изменения: Гуннлода снова была в своем старом крепком теле дварфа и даже чувствовала в себе непонятно откуда взявшуюся силу. Зук остался в том же самом големском теле, на котором заметно прибавилось шрамов.
Морденхейм, ожидавший их пробуждения, дал им одежду и предложил отдохнуть после операции. Агенты обосновались в комнате Игоря. Гуннлода мгновенно заснула, в это время голем навестил свой тайник с деньгами и забрал их, еле затолкав их в узкий карман дождевика. Вернувшись обратно в комнату, он, чтобы чем-то занять время, принялся обыскивать комнату. На этот раз ему повезло еще больше – в огромном чехле он обнаружил мушкет Игоря и еще одну вещицу, которая заставила его радостно присвистнуть – мушкетон. К оружию прилагалось несколько мешочков с пулями и порохом. Спрятав свое новое оружие за полами дождевика, он начал дожидаться рассвета.
Утром агентов навестил Виктор, позвавший их на кухню. Во время завтрака он поведал им свою историю. Морденхейм специализировался на различных сомнительных медицинских опытах, в частности на оживлении неживого. Однажды его эксперимент удался – и он создал искусственную жизнь. Свое существо он назвал Адамом – в честь первого человека. Адам, голем из плоти, был нечеловечески силен, и к тому же обладал недюжинным интеллектом. Виктор обучал его, как обучал бы своего сына. Адам быстро научился разговаривать, читать и начал проявлять интерес к опытам Морденхейма. Но в один прекрасный день все разрушилось.
Тем вечером Виктор сидел в своем кабинете, когда услышал ужасный крик с верхних этажей. Схватив свой пистоль, спотыкаясь, он побежал наверх. Крики раздавались из детской, где жила приемная дочь Морденхеймов, Ева. Когда Виктор вбежал в комнату, он застал ее полуразрушенной. Окно было выбито, далеко внизу он увидел убегающего в лес голема. В углу комнаты лежала жена Виктора, Элиза, покалеченная страшными ударами Адама. Ева пропала без следа.
С тех пор Морденхейм не оставлял попыток вернуть Элизе жизнь и здоровье. В тот день, когда он собирался проводить очередную операцию, регенерацию тканей. Подобной операции уже подвергались тела Зука и Игоря и ее ускоренный (хотя и очень рискованный вариант) прошла Гуннлода. Но Адам, который всегда старался вредить доброму доктору похитил ее, чем Зук с Гуннлодой были свидетелями.
Теперь Викор предложил им выбор – вернуть ему тело его жены или же одному из агентов, а именно Зуку, навсегда придется остаться в искусственном теле, которое, по словам Виктора, месяца через два пришло бы в полную негодность и развалилось. Выбор агентов был очевиден.
Виктор снарядил их в дорогу, рассказав, что один его знакомый охотник видел Адама далеко на юге, в горах Спящего Зверя. Пожелав им удачи, он проводил их до ворот.

О Безумии
Через несколько часов ходьбы голем и дварфийка добрались до города Людендорфа. Зук, нечувствительный к холоду, остался дожидаться Гуннлоду в сугробе, пока она ходила закупаться всем необходимым.
Обвешавшись оружием с головы до ног и прихватив для Зука самую дешевую кузнечную кувалду, дварфийка вернулась обратно. Повертев в руках молот, выглядящий в руках голема детской игрушкой, Зук, пораженный такой наглостью, даже не нашел слов, чтобы прокомментировать это. Он заткнул молот за пояс, и агенты двинулись на юг.
Они достаточно долго прошли, прежде чем заметили вдалеке заледеневшие сани с сидящим в них человеком. Рядом с санями лежала мертвая лошадь с перегрызенным горлом. У тела лошади что-то копошилось. Подошедший проверить Зук тут же был атакован здоровой росомахой, которая впилась ему в ногу. Нечувствительный к боли голем легким движением свернул ей шею и бросил тело Гуннлоде, которая с радостью принялась разделывать тушу, «запасаясь провизией».
Человек в повозке был мертв. С трудом оторвав замерзшее тело от саней, они обыскали его. Все что они нашли – это небольшой подмоченный конверт на незнакомой языке, который они припрятали до лучших времен. Перерыв повозку, Зук также обнаружил еще один мушкет, который он радостно добавил к своей коллекции.
Через некоторое время они добрались до странного особняка. Был уже вечер, и агентам надо было где-то переночевать. Гуннлода настояла на исследовании этого места, не вызывавшего особого доверия у гнома. Роскошный особняк выглядел заброшенным. Ни в одном окне не горел свет. Дверь оказалась открытой, и агенты вошли внутрь.
Помещение выглядело необитаемым. Из внутренних комнат изредка доносились непонятные скрипы и шуршание. Поднявшись по лестнице на второй этаж, Зук с Гуннлодой принялись обыскивать комнаты. Первая комната оказалась детской, и она не представляла никакого интереса. В ванной комнате Гуннлода распотрошила аптечку в поисках бинтов, а Зук незаметно присвоил себе опасную бритву. Следующая комната чем-то напоминала пивоварню. По полу была разлита какая-та жидкость, вдоль стен стояли странные агрегаты, по полу катались пустые бочонки. Здесь брать было нечего. Следующая комната, кабинет, выглядела слишком маленькой, и Гуннлоде показалось, что за стеной что-то есть. Она попросила Зука разнести стену, чтобы посмотреть, что там. Хмыкнув, голем взялся за кувалду и начал обрушивать на стену методичные удары. Стена не поддавалась, и это чрезвычайно его рассердило. Когда после одного из ударов гнилая рукоятка молота разлетелась в щепки, Зука затрясло от гнева. Он бросился на стену с кулаками, сотрясая ее мощными ударами. От бешенства у него потемнело в глазах. Забыв обо всем на свете, он ломал стену, отламывая от нее здоровые куски штукатурки. Когда после одного из ударов стена рухнула, и из проема вспорхнули потревоженные голуби, он бросился внутрь, разрывая их на части. Испуганная дварфийка решила переждать эту странную вспышку ярости в пивоварне, забравшись на самый высокий шкаф. Внезапно она услышала шаги на лестнице. В комнату вошел бледный испуганный человек, сжимавший в дрожащих руках мушкет. Он испуганно покосился на Гуннлоду и навел на нее свое оружие. Мужчина был явно не в себе. Он бормотал что-то невнятное, отступая к стене и почему-то все время почесываясь. Он был испуган. На предложения дварфийки успокоиться, он умолял их уйти, говоря, что он «все отдаст». Положив перед ней какой-то сверток, он, дрожа, вжался в стену.
В это время голем пришел в себя и обнаружил, что стоит на балконе, ломая кусками перил стену. Вокруг летали перья. Пол был застлан трупами голубей. Пожав плечами и выбросив в сторону палки, он побрел обратно. Когда он вышел в коридор, он чуть ли не нос к носу столкнулся с невменяемым хозяином, вышедшим посмотреть на происходящее. Дварфийка пыталась удержать его, но он дико закричав вскинул мушкет и выстрелил в голема почти в упор. Выстрелом Зука отшвырнуло назад и, проломив дверь, он вылетел на балкон. Пока он тяжело поднимался из обломков, дварфийка затолкала трясущегося мужчину в ванную и закрыла дверь. Разозленный голем уже подходил к ним, вытаскивая из-за пазухи мушкет. Гуннлода не пустила его в ванную, решив, что мужчина еще может и пожить. Зук сплюнул и поднял с пола оброненное хозяином оружие. Теперь за спиной у него болтался целый арсенал. Агенты оставили рыдающего человека и решили осмотреть нижние этажи. Когда они вышли на лестницу, их ждал сюрприз. Внизу, в холле, находился непонятно откуда взявшийся медведь. Агенты побросали ему куски росомахи, и он благосклонно удалился на улицу. Зук с Гуннлодой зашли в одну из комнат нижнего этажа. Здесь они решили переждать ночь. Комната был уставлена койками, в углу располагался камин. Пока дварфийка растапливала его, голем осмотрел одну из коек. В одной из них он нашел отрубленную руку, которую он с отвращением швырнул в огонь.
На всякий случай Зук забаррикадировал двери тяжелыми койками. Когда он перетаскивал их, он отметил, насколько они тяжелы.
Только сейчас дварфийка обнаружила, что она вся чешется. Вспомнив постоянно почесывающегося хозяина, она решила, что подцепила какую-то болезнь или была покусана насекомыми-паразитами. Раскалив на огне кинжал, Гуннлода принялась прижигать свои раны. Зук на всякий случай решил последовать ее примеру. Но случилось что-то странное – когда он прикоснулся раскаленным металлом к своей руке, в глазах у него потемнело, и он потерял над собой контроль. Тупо уставившись на нож, он резал свою руку на ремни. В себя он пришел, только отмахнув огромный пласт кожи. В отвращении отшвырнув в сторону нож, он сорвал занавеску и обмотал свою руку. Зук чувствовал какое то подсознательное отвращение к огню и страх перед ним.
Внезапно из-за дверей раздался тонкий детский голосок. Неизвестно откуда появившаяся здесь маленькая девочка просила агентов пустить ее внутрь, чтобы она могла сложить назад свои игрушки. Дварфийка дрожащим голосом вежливо попросила ее подождать, пока они уйдут. Девочка, назвавшаяся дочерью барона фон Аубрекера, не соглашалась. Когда дверь начала медленно, но верно двигаться в сторону, голем, знающий, сколько весит закрывающая ее койка, пришел в ужас. Быстро пододвинув койку обратно, он предложил Гуннлоде выбираться через окно. Та легко перелезла через подоконник. Голем, оценив размеры окна, решил, что может застрять, и попробовал немного расширить проем, оторвав подоконник. Пока он ломал его в щепки своими огромными кулаками, дверь снова поехала в сторону. Зуку вновь пришлось оторваться от своего занятия и закрыть ее. Так, в несколько заходов, голем, наконец, расширил окно до нужных размеров и вылез наружу, упав в снег. Предпочитающий избегать маленьких девочек, легко двигающих неподъемные кровати, он подхватил вещи и Гуннлоду и бросился прочь от этого страшного места, в лес.
Глубоко за полночь, неутомимый голем, не сбавлявший скорости от самого особняка, наткнулся на одинокую избушку лесника. Пинком сбив дверь с петель, он вошел внутрь. Дварфийка соскользнула с его плеч и принялась изучать новое убежище, пока голем прилаживал на место дверь, чтобы комнату не заметало снегом.
Избушка была пуста. Агенты перевернули ее вверх дном, но не обнаружили в ней ничего нужного. Приунывший Зук разорвал одиноко валяющийся тюфяк на куски и заткнул дырки в своей шкуре войлоком, чтобы получить хоть какую-то пользу от чужого имущества.
В лесной избушке они провели ночь. Наутро, когда Гуннлода выспалась, они снова двинулись в путь. Пусть этот лежал на юг, вдоль гор. Скучающая на плечах голема дварфийка решила осмотреть сверток, который ей оставил полоумный хозяин особняка. Внутри оказалась карта Ламордии, на которой как раз в том месте, куда они направлялись, а точнее в ущелье гор Спящего Зверя, невдалеке от города Неуфурчтенбурга, стоял жирный крест. Посовещавшись, они решили, что это место стоит посетить.
Голем стоял на холме, разглядывая открывающуюся с гор панораму. Вдалеке виднелся город Неуфурчтенбург, рядом с которым должны были находиться памятные обломки лаборатории Эмиля Болленбаха. Узенькая же тропинка между скалами вела к странному каменному сооружению, сливающемуся с горами. Вероятно, оно и было отмечено крестом на карте Аубрекера. Чуть подальше зоркий глаз Зука выхватил засыпанную снегом пещерку, видимо остатки какого-то ныне заброшенного рудника.

Дети Адама
Вблизи странное сооружение оказалось похожим на монастырь. Агентов это удивило, поскольку они знали, что Ламордия – страна атеистов. Вокруг этого «монастыря» раскинулся ров, через который был перекинут тонкий обледеневший мостик. У ворот висел крупный проржавевший колокол. Гуннлода несколько раз дернула колокол за веревку.
На звук колокола из ворот вышел массивный человек, закутанный в темную рясу с капюшоном, накинутым на его лицо. Он представился Катардом, настоятелем этого монастыря. Агенты сразу же отметили необычность его фигуры – в частности то, что Катард своим телосложением чрезвычайно напоминал Зука в его големском обличии. Настоятель, видимо, был не в настроении, поэтому он отмахивался от посетителей, как от назойливых мух, пока не услышал от них случайно проскочившее слово «Адам». Услышав это имя, настоятель оживился, и спросил, зачем им нужен Адам. Не получив вразумительного ответа, Катард сказал, что Адам должен скоро появиться, но что он не желает никого видеть. Не дожидаясь дополнительных вопросов, настоятель попрощался с агентами, посоветовав им больше здесь не появляться во избежание несчастных случаев. В его голосе явственно слышалось: «Если вы появитесь здесь еще раз, я убью вас». Зук и Гуннлода спешно ретировались.
Когда они спускались в ущелье, вдалеке они заметили черную движущуюся точку. Кто-то или что-то направлялось к монастырю. Агенты решили дождаться этого человека, спрятавшись за деревьями и сугробами.
Человек приближался. Вскоре они смогли рассмотреть его – без сомнения, это был их старый знакомый, Адам. Адам неспешно шел по тропинке, без особого напряжения неся две огромные сумки, в которых что-то постоянно звенело и булькало. Когда он подошел к укрытию агентов, он остановился. «Зачем вы преследуете меня?» - спросил он, вероятно, у неудачно спрятавшегося Зука, который неуклюже пытался скрыться за деревом. Гуннлода и Зук вышли из своих импровизированных укрытий и решили договориться с Адамом мирным путем. Адам, видимо, не собирался отдавать Элизу ни за какие земные блага, которые сулили ему эти подозрительные типы. Он грубо прервал разговор, подхватил сумки, и, развернувшись, широкими шагами направился к монастырю. Зук вытащил один из мушкетов и попытался призвать его к благоразумию. Адам даже не повернулся. Зук сунул своей напарнице одно из ружей, два других направил на удаляющуюся фигуру и выстрелил. Выстрел Гуннлоды не достиг цели, зато обе пули Зука попали в Адама, но, к сожалению, не причинили ему видимого вреда. Он лишь прибавил шаг. Чертыхаясь, Зук выхватил свой чудовищный мушкетон и сделал еще один залп. К сожалению, он не учел того, что это орудие не приспособлено к стрельбе на дальние расстояния, поэтому картечь просто не долетела до жертвы. Пока агенты перезаряжали свой арсенал, Адам уже скрылся в монастыре…
Смеркалось. Ночь агенты решили переждать в заброшенной шахте. Когда они зашли в нее, они обнаружили различные брошенные инструменты, остатки вагонеток и мешочки с каменной солью, которую здесь некогда добывали. Зук подхватил одну из ржавых кирок, в обилии встречающихся на каменном полу.
Сеть шахт оказалась очень протяженной, и герои решили исследовать ее. В кромешной тьме они шли по пещерам, но благодаря зрению дварфийки и голема без труда ориентировались в окружающем пространстве. В одной из пещер агенты наткнулись на странных гусениц, ползавших по стенам. С некоторым отвращением Зуку пришлось избавить мир от их тягостного присутствия. Гусеницы с противным чавканьем нашли свою смерть под сапогом голема.
В другой пещере Гуннлода и Зук имели неосторожность вспугнуть стаю летучих мышей. Отвратительные твари взлетали в воздух, хлопая путников по лицам, пища и задевая друг за друга. Мыши спровоцировали небольшой обвал, под которым чуть не нашла свою смерть Гуннлода – ее ноги прижало упавшими камнями. Голем выдернул ее из-под завала, оставив несколько рваных ран на лодыжках. Путь назад был закрыт. Зука этот факт не очень тревожил – он сжимал в руках кирку, а времени на расчистку туннеля у него было предостаточно – големам ведь не нужно было питаться и дышать, в отличие от дварфов. Гуннлоду перспектива остаться в этих шахтах опечалила гораздо сильнее.
Спустя некоторое время, агенты стали замечать, что шахты изменились. Теперь они не выглядели заброшенными. У стен стояли почти новые инструменты (Зук тут же поменял кирку на более пристойный экземпляр, при этом обратив внимание, что этот инструмент сделан для существа таких же размеров, как и он), в воздухе было меньше пыли. Крепления выглядели более прочными.
Наконец, они дошли до конца этой сети пещер. В конце короткого туннеля стоял лифт. Агенты подошли к шахте и прислушались. Снизу доносились непонятные звуки, похожие на завывания ветра. Сверху грохотали молнии. Решив проверить, что внизу, дабы в случае чего не оставлять в тылу ничего опасного, они сели в лифт и привели его в действие. Со скрипом лифт поехал вниз.
Медленно кабинка лифта выехала из потолка огромной пещеры. То, что они увидели в этой пещере, испугало их. Исполинская тварь, напоминающая женщину со змеиным хвостом, свернулась в клубок у стены пещеры, занимая половину ее. Ее страшный хвост изредка подрагивал во сне. А у противоположной стены, скрестив руки на груди, стоял Адам собственной персоной. Видимо, в этой пещере он расположил свой кабинет – его угол был заполнен различными приборами, а на операционном столе лежало тело, накрытое простыней.
Кабинка лифта мягко ударилась о пол пещеры, словно приглашая агентов на выход. Смущенно поглядывая на Адама, подталкиваемый напарницей в спину, Зук подошел к детищу Морденхейма.
Адам выглядел спокойным и даже не собирался нападать. Лишь когда он узнал, что его гости пришли к нему, разгромив половину монастыря и пройдя по трупам его обитателей (Зук, как всегда, немного приврал), он удивленно выгнул бровь, а в его глазах промелькнуло что-то похожее на уважение.
Как бы то ни было, он не собирался отдавать агентам Элизу или вообще как-либо помогать им. Утомленный длительными переговорами, он ударил Зука в лицо, но тот успешно ушел из-под удара, выхватывая из-под полы своего рваного дождевика мушкетон.
От звука выстрела посыпались мелкие камешки с потолка. Рой картечи разворотил бок Адама, заставив его отскочить подальше от угрозы. Но самое страшное заключалось в другом – выстрел почти разбудил существо, дремавшее в пещере. Хвост твари заметался по пещере, круша все на своем пути. Адам прыгнул на своего врага, перевернув стол, и тело, лежавшее на нем, скатилось на пол. Адам намеревался схватить Зука, но тот отбил его руки мушкетоном, который он не выпускал из рук. Оружие подозрительно хрустнуло, столкнувшись с руками голема. Поняв, что оно теперь бесполезно, Зук отшвырнул его в сторону и начал колотить Адама кулаками. Кулаки с каким-то металлическим звоном врезались в лицо голема, не причиняя ему особого вреда.
В это время, Гуннлода, почувствовавшая, что запахло жареным, заскочила в лифт и начала лихорадочно дергать за все рычаги, в надежде выбраться из этого ада. Страшных хвост молотил по всему в пределах досягаемости.
Адам со звериным рыком бросился на агента Каргата, пнув его в живот, но огромный хвост не дал ему добить упавшего врага, впечатав его в стену. Обратным движением этот хвост пришпилил к земле начинавшего вставать Зука. Придавленный неподъемной тяжестью, тот попытался выбраться, но это было не под силу даже ему. Пальцы голема скребли по каменному полу, оставляя на нем глубокие вмятины.
Гуннлода еле увернулась от страшного хвоста, пролетевшего над ней, откатившись в сторону. Ее взгляд упал на мертвое тело, валявшееся в неестественной позе в пыли. Решив, что все-таки есть какой-то шанс вытащить его, она медленно поползла к нему.
Зук, с которого неожиданно схлынула тяжесть, с трудом встал на ноги. Заметив дварфийку, подбирающуюся к трупу, который им нужно было похитить и Адама, который отряхивался после своего неожиданного столкновения со стеной, он решил, что его стоит задержать хоть ненадолго. С диким ревом он налетел на Адама, и они, сцепившись, покатились по земле. Наконец, Адаму удалось высвободить руку, и он незамедлительно впечатал ее в челюсть агента Каргата. Зук совершил короткий перелет и рухнул прямо перед лифтом. Мгновенно встав на ноги, он кинулся в лифт, дергая за рычаг, управляющий движением. Лифт медленно поехал вверх. Гуннлода неслась к нему, с телом, перекинутым через плечо. Вцепившись в руку, которую голем свесил из кабинки, она поехала за лифтом. Сильный рывок – и дварфийка со своей ношей оказались внутри.
В этот момент Адам и совершил свой прыжок. Он даже успел зацепиться за край лифта, когда неутомимый хвост полуженщины-полузмеи сбил его в воздухе и протащил за собой. Последнее, что агенты увидели, прежде чем лифт выехал из пещеры, это тело Адама, нелепо скрючившееся на полу под мощными ударами хвоста…
Теперь они знали, почему горный массив в центре Ламордии назывался «Спящим Зверем».
Вывалившись в туннель, герои помчались к завалу. Зук не выпускал из рук закоченевшего трупа Элизы, который гарантировал ему возвращение в собственное тело. Гуннлода, тяжело дыша, бежала рядом. Когда они добрались до завала, голем выхватил свою гигантскую кирку и замахал ей с нечеловеческой скоростью, надеясь выбраться из этих подземелий как можно быстрее. Камни за агентами осыпались, но это не останавливало их. Наконец, удар кирки встретил пустоту, и Зук с Гуннлодой оказались по ту сторону завала. Дварфийка потирала многочисленные ушибы и ссадины, оставленные ей на память отлетавшими камнями и киркой, а Зук уже бежал вперед по туннелям, подхватив останки Элизы и отшвырнув в сторону инструмент. Вскоре они выбрались наружу, на свежий воздух. Стоял вечер, и собиралась гроза. Когда агенты бежали прочь от ущелья, они заметили, как в монастырь сотрясается от ударов молний.ю бьющих в громоотводы на крыше.
Зук выглядел ужасно. Лицо его было разодрано в клочья, обнажая ужасные челюсти, многие кости переломаны, кожа во многих местах лопнула. Одежда болталась на нем рваными лохмотьями. За спиной у него висело три ружья, а в руках он нес труп, который тоже выглядел довольно неаппетитно. Гуннлода, к своему счастью, не принимавшая участия в битве искусственных существ, отделалась меньшими повреждениями. Оба агента были покрыты толстым слоем пыли, довершающим облик этой парочки.

Возвращение
Стараясь держаться как можно ближе к горам и как можно дальше от обитаемых мест, они двинулись на север, к особняку Морденхейма. Через пару дней они были на месте и стучались в массивные ворота, которые выглядели более укрепленными со времени их последнего визита.
Виктор отворил агентам ворота. Выглядел он отлично, как будто его несколько дней назад не избил монстр растерзавший Зука. Сдав ему с рук на руки тело Элизы, Зук с Гуннлодой отправились по своим комнатам. Оказавшись в комнате Игоря, Зук поставил один из мушкетов на место и сложил свои вещи в угол. После этих нехитрых манипуляций, он сел у окна и закрыл глаза, дожидаясь рассвета.
Наутро, когда они поднялись на кухню, Морденхейм поведал им о том, что он решил подстраховаться и немного обманул их. Тело голема, по его словам, могло существовать оч-чень долго, если не подвергать его каким-либо дополнительным встряскам, а Гуннлоде он просто-напросто вшил сердце кабана, заставляющее ее медленно превращаться в это неблагородное животное. Он предложил оставить все как есть, но агенты отказались.
После обеда он отвел агентов в операционную, где приступил к возвращению их первоначального состояния. Всю ночь особняк сотрясался от ужасных криков, издаваемых этой парочкой.
Гуннлода пришла в себя первой. Виктор отвел ее в ее покои и уложил спать. Перед тем, как заснуть, она обшарила вещи своего компаньона, присвоив всю его наличность.
Зук, вернувшийся в свое тело и отошедший от наркоза посреди ночи, также был отведен в свою комнату. Заметив пропажу денег, он пришел в ярость. Схватив опасную бритву, унесенную из особняка Аубрекера, он двинулся в комнату Гуннлоды через кухню. Спустившись по лестнице, как опытный вор не скрипнув ни одной половицей, он заметил кучу мебели, придвинутую к дверям. Очевидно, дварфийка предвидела бурную реакцию своего коллеги и приняла меры для обеспечения своей безопасности. Обшарив вещи Гуннлоды, он обнаружил свои деньги и сунул их в карман. После чего с остервенением искромсал ботинки дварфийки и воткнул свою бритву в подушку, прямо рядом с ее носом, умудрившись при этом не разбудить ее. Сплюнув, он отправился в свою комнату, по пути прихватив на кухне большой мясницкий нож.
Дварфийка проснулась от того что вопли, сотрясавшие окрестности, прекратились. Видимо, Виктор прекратил экспериментировать с телом Элизы и отправился спать. Гуннлода собиралась перевернуться на другой бок и спокойно уснуть, когда заметила рукоятку опасной бритвы, торчащую из подушки. Удивленная, она села в кровати и осмотрела комнату. Как ей показалось, в комнате кто-то рылся. Сунув ноги в ботинки, она решила проверить, что происходит в комнате гнома, в которой еще горел свет.
Когда она вошла в комнату Зука, первым делом ее внимание привлекли несколько мешочков с монетами, лежащих на столе. Вторым объектом, привлекшим ее внимание, стал сам гном, спускавшийся по лестнице, вытирая об рукав огромный тесак. Заметив гостью, он замер. Гуннлода подошла к нему поближе и закатила ему звонкую пощечину. Гном, понявший, что сейчас на его деньги будут покушаться, вышел из себя. Полоснув ее ножом по руке, он дико заверещал, завращал глазами и начал наступать на дварфийку, немного не ожидавшую от коротышки такого ожесточенного сопротивления. Когда она попыталась схватить его за плечо, он отбросил нож в сторону и кинулся на нее с кулаками. Гуннлоде удалось увернуться, но перекошенное лицо гнома испугало ее еще больше. К сожалению, он все испортил, когда начал бормотать что-то, явно собираясь колдовать. Почувствовав облегчение от того, что гном не сошел с ума, а всего лишь старается напугать ее и сберечь свои деньги, дварфийка не стала дожидаться окончания его фокусов и сгребла его в охапку. Зук, не успевший увернуться, был пойман и несколько раз ударен лицом о твердую деревянную стенку. Он пытался отбиваться от агрессивной напарницы своими маленькими кулачками, но из этого не выходило ничего путного. После очередного удара он обмяк в руках мучительницы. Хмыкнув, она собиралась отшвырнуть его в сторону, но когда попыталась сделать это, гном вцепился зубами в ее запястье. Скрипнув зубами от злости, жестокая Гуннлода еще несколько раз приложила его головой к ступенькам и пинком отбросила в угол.
Проснулся Зук связанным. Рядом сидела Гуннлода, пересчитывавшая его деньги и удовлетворенно улыбавшаяся, предвкушаю количество покупок, которые она собиралась на них сделать. Заметив пробуждение гнома, он цокнула языком, отсчитала десять монет и с ядовитой ухмылкой переложила в карман Зука. Поток грязных ругательств и проклятий был прерван кляпом, который она незамедлительно засунула ему в рот.
Прочтя гному лекцию о том, что он не умеет правильно распоряжаться деньгами, а также напомнив ему о долге, который до их пор еще не был отдан и пообещав избить его сильнее, если он вздумает еще раз покуситься на деньги, теперь принадлежавшие ей, Гуннлода развязала Зука, который был не в состоянии продолжать потасовку.
Облачившись в одежду, любезно предоставленную им Виктором (Зуку как всегда не повезло – ему досталась похоронная одежда маленького мальчика), агенты попрощались с хозяином и направились к Людендорфу, столице Ламордии.
В Людендорфе герои первым делом отправились по магазинам. Гуннлода попыталась продать весь арсенал огнестрельного оружия, собранный гномом, но два ружья были конфискованы, как государственная собственность. За третье ей заплатили жалкие 250 монет, которые она аккуратно присоединила к изъятым сбережениям Зука.
Зук, в своей нелепой одежде отправился в магазин хозяйственных принадлежностей, чтобы приобрести несколько ножей, с помощью которых он планировал вернуть свои деньги, но продавец, никогда не видевший гномов, принял его за ребенка. Взяв его за ухо, он потащил его на поиски родителей. Гуннлода случайно заметила это и, вмешавшись, забрала у продавца своего «младшего брата», поблагодарив сознательного гражданина.
В гостинице, где они остановились, дварфийка выдала Зуку чернильницу и бумагу, предложив написать письмо в Каргат о том, что «преследование цели продолжается». Хитро улыбнувшись, гном с радостью согласился помочь неграмотной коллеге.
Забрав у него через полчаса бумагу, Гуннлода направилась в порт. В порту она нашла судно, отправляющееся в Даркон, и попросила одного из матросов прочитать письмо. Когда она узнала, ЧТО именно написал в этом послании гном, волосы на ее голове зашевелились. Порвав письмо на клочки, она попросила матроса написать новое письмо и доставить его в Мартира Бэй. Когда с этим было покончено, она вернулась в таверну.
Ни слова не сказав Зуку о том, что она сделала с его письмом, она предложила ему вернуться на остров Агонии и выполнить задание, которое было им поручено. Гном долго сопротивлялся, взывая к ее рассудку и умоляя бежать куда-нибудь, например, в Даймонлю, но дварфийка была непреклонна. Наконец, она уговорила его хотя бы исследовать этот остров.
Узнав, где находится замерзший брод, по которому можно добраться до острова, агенты направились туда, где однажды уже умирали.

Страшный Портал
Когда они перешли по льду на остров, стемнело. Герои решили добраться до гор в середине острова, найти там пещерку и дождаться там утра. Когда они почти добрались до своей цели, они заметили приближающегося к ним человека. Человек был одет в какое-то разноцветное тряпье и напоминал мародера. Приблизившись, он поздоровался с агентами и предложил им дойти до рыбацкой деревушки, находящейся невдалеке. Человек показался им очень подозрительным, но они все же отправились с ним. Когда впереди замаячила деревня, было уже совсем темно. Проводник повернулся к ним, чтобы что-то сказать, и тут Зук заметил, как его глаза хищно блеснули в свете фонаря. Дернув Гуннлоду за рукав, он на Дарконисе сообщил ей о своем нежелании находиться рядом с этим типом, которое она полностью разделяла. Вежливо сообщив человеку, что они решили не идти с ним в деревню, герои пошли обратно к горам. Проводник пожал плечами и скрылся из поля их зрения.
Уставший гном по старой привычке залез в мешок, который Гуннлода несла на спине, и свернулся там, намереваясь заснуть, когда заметил, что за ними кто-то следует. Он шепотом сообщил об этом своей напарнице, и они решили подкараулить преследователя. Они сели на снег, сделав вид, что ужинают. Гном потихоньку выбрался из своей массивной шубы, и пополз по снегу, собираясь зайти врагу за спину. Гуннлода делала вид, что разговаривает с шубой, в которой якобы находился Зук.
К несчастью, гном производил слишком много шума во время своих маневров, и когда он зашел врагу за спину (а врагом оказался их недавний провожатый), тот с ревом выхватил шпагу, болтавшуюся у него на поясе, и точным ударом пригвоздил маленького агрессора к мерзлой земле. Зук заверещал, и напарница бросилась ему на помощь, доставая короткий меч. Человек и дварфийка схватились в страшном бою, когда гном, оправившийся от удара, вытащил свои кинжалы и, примерившись, нанес подлый удар в спину бандита. Человек упал на колени и издал какой-то страшный звук, который легче всего было истолковать как предсмертный вопль. Но это было не так. Когда Гуннлода увидела, что происходит с человеком, ее бросило в дрожь. Гном, в неистовстве продолжавший наносить дикие удары по стоящему на коленях телу, не обратил внимания на происходящие с ним перемены. Человек превращался во что-то страшное. Его тело изогнулась, кожа покрылась щетиной, суставы неестественно выгнулись. Через несколько мгновений перед агентами стояло то, что когда-то погубило корабль, на котором они плыли – гигантский морской лев. С рыком оборотень напал на испуганную Гуннлоду. Когти его впились в плечо дварфийки, оставив страшные рваные раны. Поняв, что сейчас наступит ее последний миг, она, выронив оружие, побежала куда-то к морю.
Глаза гнома застилала розовая пелена, изо рта вырывались какие-то яростные крики, когда он продолжал дырявить шкуру монстра своими явно бесполезными ножами. Чудовище медленно развернулось к нему и ударило. Две когтистые лапы впились ему в живот и, рывком вспороли брюшную полость. Болевой шок благотворно подействовал на разум гнома, предложив ему спасть свою жизнь бегством. Отскочив от монстра, Зук рванулся к горам.
Гном бежал, подволакивая дрожащие ноги и зажимая ужасную рваную рану в животе. Его ярость, придававшая ему дополнительные силы, постепенно спадала, оставляя место лишь слабости. Наконец, он упал в снег. Некоторое время он пытался ползти, оставляя за собой кровавые следы, но в конце концов потерял сознание. Снег уже немного припорошил маленькое тельце, когда к нему, наконец, подобралось страшное существо, нанесшее ему смертельные раны. Существо впилось зубами в тело гнома и начало медленно пожирать его живьем.
Дварфийка, потеряв сознание, рухнула в снег. Последней ее мыслью перед этим было «Только бы я убежала достаточно далеко…»
Утро встретило ее страшной головной болью, обморожениями и большой кровопотерей. С трудом встав на ноги и приспособив какую-то палку под костыль, Гуннлода медленно побрела к броду, надеясь сбежать с этого кошмарного острова.
Человек, на которого она наткнулась после нескольких часов блуждания по острову, показался ей странно знакомым. Но, в любом случае, никаких друзей или приятелей у нее в этом месте быть не могло, и поэтому она села на землю, вытащив свой меч, и приготовилась дорого отдать свою жизнь. К ее счастью, мужчина в длинном рваном пальто с надвинутым на лицо шарфом, был, наверное, единственным человеком в этом месте, не желавшим ее смерти. Когда он сорвал с лица шарф, явив миру удивленное лицо с отвисшей челюстью, Гуннлода признала в нем Ганса, охотника, некогда заведшего их в пещеру кровожадной карги. После короткого разговора, Ганс помог ей подняться на ноги и добраться до пещеры, где он обитал. Гуннлода рассказала ему о события прошедшей ночи. Понимающе покачав головой, охотник объяснил ей, что она и ее покойный товарищ наткнулись на Морского Охотника, одного из многочисленных оборотней, обитающих на острове Агонии. Твари перекрыли единственный проход к Ламордии, не давая ему или кому бы то ни было уйти с острова. Выслушав эту печальную историю, дварфийка заснула.
Сон ей приснился ужасный. Дикие порождения тьмы преследовали ее во сне, толпы Морских Охотников и страшных големов. Под утро ей привиделся маленький окровавленный призрак, в котором она узнала своего напарника. Дух рыдал, умоляя отнести его кости Морденхейму.
Гуннлода проснулась в холодном поту. В пещеру в это время вошел Ганс, нёсший в руках два пакета. В первом лежали вещи, которые дварфийка разбросала, когда убегала от чудовища. Во втором – то немногое, что осталось от Зука Рейлнора, агента Каргата.
Приближалась ночь. Ганс свернулся на своей койке, погрузившись в сон. Гуннлода, мучимая бессонницей, сидела на стуле и ждала, когда он заснет. Несчастный охотник не учел, что дварфийка имела определенный аппетит к мясу.
Внимание Гуннлоды привлек тяжелый арбалет, прислоненный к стене пещеры. Осторожно подняв его, она натянула тетиву, вставил болт, и, приставив оружие к затылку спящего, выстрелила. Охотник умер во сне, даже не узнав о коварстве своей гостьи.
Подкрепившись растерзанным трупом радушного хозяина, Гуннлода завалила дверь камнями и устроилась на ночлег.
Следующие две недели прошли для нее как в аду. Жуткие кошмары не оставляли ее ни на одну ночь. Главным действующим лицом в них был призрак гнома, появлявшийся каждый раз, как только Гуннлода смыкала веки. Призрак умолял, требовал, рыдал, душил ее во сне и доставлял массу хлопот. Поняв через две недели, что больше она не выдержит, и сойдет с ума, если останется здесь еще хоть на день, дварфийка подожгла последнее пристанище охотника Ганса, кинув напоследок на костер останки неприкаянного Зука.
Единственное, что она забрала из имущества Ганса, это странного вида костяное копье, которое, по словам покойного, имело какие-то особые свойства против Морских Охотников. Подумав, что копье, пусть и костяное, но с особыми свойствами, ей не помешает, жадная дварфийка забрала его с собой.
Следующей целью она поставила перед собой огромную расщелину в скалах, о которой Ганс рассказывал, что там обитает тварь, по описанию похожая на голема, и там же он видел странную девушку в пеньюаре, сбежавшую от них. Добравшись до этого места, Гуннлода хитро закрепила веревку и начала спуск внутрь. Несколько раз она соскальзывала, и один из этих разов оказался для нее очень неудачным. Сорвавшись, она полетела вниз, чертыхаясь.
Мощный удар выбил воздух у нее из легких. Гуннлода лежала на огромной куче золота, о которую, видимо, сломала при падении пару ребер. Покачиваясь, она встала на ноги и осмотрелась. Она стояла в пещере, до отказа заполненной драгоценностями. Решив, что здесь стоит осмотреться получше, она решила исследовать пещеры.
В одной из них дварфийка наткнулась на помещение, напоминающее жилую комнату. Ее несколько смутило, правда, что кровать, стоявшая в углу, была сделана для очень большого человека… например, Адама. Погнав эти мысли прочь, она вышла из комнаты.
Из речушки, протекавшей прямо посреди пещеры, вылезало на свет нечто, похожее на гигантского паука. Вероятно, это и был большой паук, во всяком случае, он умел швыряться паутиной. Увернувшись от липкой массы, Гуннлода метнулась к твари и точным ударом уложила ее на месте. Труп паука свалился в реку.
За всем этим молчаливо наблюдал ее старый знакомый, Адам, появившийся из пещеры с золотом. Гуннлода сумрачно поздоровалась с ним. Адам ответил ей мрачным кивком. Не зная, о чем принято разговаривать в таких ситуациях, дварфийка поинтересовалась у голема, не видел ли он тут какой-нибудь полуголой девушки. Странно, но Адам ответил ей, что «она ушла». После короткого диалога, Адам, бывший, видимо, незлопамятным, а возможно осознавший всю беспочвенность своих трудов согласился помочь ей, лишь бы она побыстрее убралась из его владений. Он отвел ее в дальнюю пещеру, посреди которой, абсолютно не к месту, была выкопана могила. Приказав Гуннлоде лечь в могилу и закрыть глаза, голем принялся закапывать ее. Последним, что она услышала, перед тем как земля накрыла ее с головой, было: «И все же, я не могу понять, как вам удалось тогда победить меня…»
Почувствовав, что задыхается, Гуннлода начала выкапываться. Когда ей это, наконец, удалось, она обнаружила, что находится на каком-то кладбище, а вовсе не в подземельях на острове Агонии. Отряхнувшись от грязи, дварфийка обратила внимание на одинокую часовню, стоящую рядом с кладбищем. Подойдя к ней, она постучала в дверь. Через несколько минут ей открыли. Заспанная девушка, кутавшаяся в плед и сжимающая в руках фонарь, взглянула на гостью… и, со сдавленным стоном отшатнулась, заметно побледнев. Она узнала в грязной, оборванной женщине одного из страшных боевиков Каргата, которые в свое время похитили ее. Гуннлода обнадеживающе улыбнулась и, войдя в помещение, закрыла за собой дверь.
«Ну вот, а теперь, когда я, наконец, настигла тебя, расскажи мне все по порядку… Кстати, мы ведь находимся в Ламордии?»
«Н-нет… Это место называется… Швейцарией».